Внутри меня слезы, для Вас я играю. Жена говорит,-я… великий,- почти шепотом произношу я. После всматриваясь сквозь собеседника, пальцами смахиваю невидимые пылинки со стола. Поправляю воротник, на миг появляется ощущение принуждения. Стенки желудка немного заныли. Все прошло. Добро улыбаюсь,и внутри пустота заполняется таким желанным сигаретным дымом. Нет, нет не могу с собой ничего поделать, люблю это дело. Люблю…
Много же раз на мне пытались играть. А не могут. Не научились. Я расстраиваюсь. Как свирель в неумелых руках.
И чаще хочу побыть один на едине с Богом подарившим мне роли. И больно что нет друга.
Я сыграю его, такого каким бы он был для меня, но легче сыграть мышь, чудесное тихое незлое, чем друга для себя. Не смог бы дружить с самим собой. Все сделал бы для дружбы но не смог. Не выдержал.Это сложно для меня, пусть кажется все снаружи спокойным, внутри я рушусь.
Борюсь с собственным враньем, с этим пресным медом. Я давно измазан им, и лучше мне казаться злым, нервным, и откровенным, чем липкими пальцами касаться душ.
К остальному нужно коснуться. Махнуть рукой старой башне с часами, идти вдоль стены, пальцами рисовать причудливые узоры.Взять за поводья лошадь, улыбнуться проходящим и смотрящим вслед. Выдохнуть и смерти не ждать. Вот она сумасшедшая роль, вот оно время очищения.